Любопытно был ли когда-нибудь мост на этот остров? А если был, то не сохранились ли под затопившей его водой сваи и арки в лунную ночь выгибающие призрачную спину библейским левиафаном. Я не хожу по воде, но балансируя на острие зубов мифического зверя шагну вперед по тропе проложенной силами тьмы к разоренному храму. Вода не хранит следов, говорят, даже память ее не долговечна, особенно если рождается ключ в тихом склепе подземных пещер.
Мне не нужна вода, чтобы жить. Танцующим шагом, ходящего по углям, метнуться к сиянию алтаря, замерев за мгновение до прикосновения к золоту огня. Холодного? Живого? Мне все равно. Я буду греться его отблесками… вечно.
Я – вор. Вор, искушаюший чужие души бликами ворованного пламени. Что у меня есть своего? Ничего. Тело – сосуд для вожделения и то дано лишь на время. Лунный блик на первой росе куда более весом в своем стремлении стать отражением светила.
Пожар позади прогорит, и на золе останутся следы того, кто шел следом. Следы ветра на песке, припорошенного пеплом. Я изменила себе. Изменила себя и новое создание щурится из-под сажевого снега голодными, пустыми глазами. Мы договоримся.
Потом.
Когда-нибудь. Но сегодня, в полнолуние, когда умершие мостят дорогу к забытым алтарям, я буду просто греться в отблесках чужого костра… как всегда.
Не обернусь.
Пальцы твои неотвязны как запах серы. Души – разбитые витражи. Разве сегодня день Гнева, что ты стоишь за спиной? Молчишь. Что же, садись рядом мой незваный гость.
Краденного тепла хватит на всех.
